Доминик Ропьон – Dominique Ropion

Когда узнаёшь причину, по которой Доминик Ропьон (Dominique Ropion), ныне один из ведущих парфюмеров мира, выбрал эту профессию, становится даже немного не по себе. Все потому, что сразу возникает ассоциация с романом “Парфюмер. История одного убийцы” Патрика Зюскинда.

Его увлечение парфюмерией началось еще в школе, с первой влюбленности. У понравившейся девочки был такой приятный запах, что Доминику стало интересно, из чего состоит этот аромат. И вскоре он поступил в школу классического парфюмерного искусства в Руре, а затем и в Грассе.

Закончив образование, Доминик Ропьон был принят на работу в знаменитую лабораторию Roure Bertrand Dupont, а позже сотрудничал с Жан-Луи Сьюзаком, одним из величайших мастеров мировой парфюмерной индустрии, создателем легендарных Fahrenheit Christian Dior и Opium Yves Saint Laurent. В настоящее время Ропьон является ведущим парфюмером IFF и обладателем самой престижной в парфюмерном мире награды Cosmetic Valley’s International Fragrance Prize (ранее – Prix Francois Coty).

Доминик Ропьон (Dominique Ropion)

Фредерик Маль отзывается о нем, как об “искателе приключений, действующим по зову инстинкта. Ропьон создает новые гарморнические аккорды путем соединения ингредиентов, представляющих полную противоположность. Его работа весьма специфична благодаря конфликту идеальной точности и абсолютной свободы”.

Одно из самых известных творений Ропьона – культовый Amarige Givenchy. Немного в духе Opium Yves Saint Laurent и Poeme Lancome. Этот густой, томный, притягательный аромат, единственный, который мне нравится у Givanchy и очень характерный для Ропьона, в нем чувствуется его почерк.

Абсолютно прав Фредерик Маль – в ароматах Ропьона, за их женственностью, за насыщенной или прозрачной сладостью, всегда скрывается грустное, иногда даже немного тёмное, колдовское звучание.

Он перекликается с Lalique Le Parfum Lalique, первым ориентальным ароматом Lalique и, пожалуй, самым ярким и запоминающимся у марки. Бренд и сам это понял, и заказал для пряно-сладкого, с умопомрачительным шлейфом эликсира по-восточному роскошный флакон – тяжелый, толстого прозрачного стекла куб, украшенный шелковым алым шнуром. А на черной лаковой крышке сработана миниатюрная копия знаменитой скульптуры Lalique – Masque de Femme (1935).

Томные, гипнотические, тягучие восточные мотивы адаптированы к европейскому восприятию. От востока осталась лишь чувственность, возведенная в абсолют. И в этой дорогой сексуальности есть горечь, глубина, прозрачность, переданные с помощью розового перца и индийского лавра.

…У Viktor&Rolf раньше были шикарные ароматы – обладающий темной энергетикой мужской Antidote и романтичная женственная Eau Mega, дразнящая вкусными аккордами груши. Но в какой-то момент бренд решил сделать все свои ароматы в единой концепции и отказался от них, оставив только две коллекции – Flowerbomb Collection для женщин и Spicebomb Collection для мужчин. Конфетный, сладкий, гурманско-цветочный Flowerbomb они заказали Ропьону. Немного перегнули палку с приторностью – но таково было пожелание владельцев бренда. К счастью, не так давно они все же пересмотрели эту “удачную” мысль, и бесконечный выпуск фланкеров Flowerbomb и Spicebomb подошел к концу.

Но сама идея аромата понравилась парфюмеру. Он переосмыслил ее, доработал, облагородил… и мы встречаем La Vie Est Belle Lancome. Я постоянно его критиковала, а недавно, почему-то, подумала – а за что? Ведь красивый же. Гурманский, многогранный, подчеркнуто женственный, запоминающийся. Обладающий яркой индивидуальностью, что огромная редкость в современной люксовой парфюмерии. В “настоящей” нише я знаю несколько экземпляров, перекликающихся с La Vie Est Belle, и они мне искренне нравятся. И я поняла, что парфюм стал жертвой маркетинга. Когда он появился, им пахла каждая вторая женщина на улице, и куда бы я не заходила – можно было топор вешать от La Vie Est Belle. А когда мне что-то так навязчиво предлагают, включается обратная реакция – отторжение. Я всегда сопротивлялась модным ароматам и хитам продаж, которыми пахли все. А если уж так случалось, что они мне нравились – старалась найти альтернативу среди более редких, не массово распространенных ароматов. Ведь запах женщины должен быть уникален.
Да, и еще… Я очень не люблю актрису Джулию Робертс 🙂 .

Зато люблю еще одно произведение парфюмера – мужской La Nuit de l`Homme Yves Saint Laurent, эффектный, насыщенный, но ненавязчивый, завораживающе-красивый. Пожалуй, с тех пор среди мужских ароматов бренда не появилось ничего стоящего. Разве что его фланкеры, в которых La Nuit de l`Homme обыгран с акцентами на тот или иной оттенок.

Ропьон был одним из соавторов Euphoria Calvin Klein – аромата с сочной кислинкой красного граната, насыщенной орхидеей и золотистой сладкой нотой амбры в основе.

А в Acqua di Gioia Giorgio Armani парфюмер в составе той же команды создал не типичный для себя аромат, поработав с водными нотами. Результатом стал легкий и свежий парфюм с беззаботными цветочно-фруктовым оттенком.

И все же настоящим признанием заслуг Доминика Ропьона и, по его словам, “подарком судьбы” было приглашение к сотрудничеству от Фредерика Маля (Frederic Malle). Все без исключения парфюмеры считают за честь стать создателем одного из произведений в Editions De Parfums by Frederic Malle. А Ропьон “написал” этих историй больше, чем любой другой парфюмер, принявший участие в создании коллекции. Его авторству принадлежат восемь ароматов бренда, в том числе, гениальный, “роковой” Portrait of a Lady, ставший визитной карточкой Frederic Malle.

FREDERIC MALLE London Store

И Ропьон вошел во вкус работы с нишевыми ароматами. В 2016 году он вновь принял приглашение дома Lancome. Бренд все же решился выпустить коллекцию Maison Lancome Haute Parfumerie, состоящую из шести эксклюзивных нишевых ароматов, и пригласил для их создания шестерых выдающихся парфюмеров. Доминику принадлежит аромат Jasmins Marzipane Lancome.

А одну недавнюю работу мастера я могу назвать немного авантюрным и хулиганским поступком с его стороны. И связан он с молодым амбициозным американским брендом A Lab on Fire, для которого аромат, созданный парфюмером такого уровня, настоящий подарок. Но и Ропьону было интересно поработать с “молодежью”. В результате появился What We Do In Paris Is Secret. Название, конечно, сбивает с ног своей “элегантностью”, но таков уж американский менталитет и их представление о “прекрасном”. Зато сам аромат – прекрасен, тут уже без сарказма и кавычек. Нежный и насыщенный, беззаботный и немного грустный, со сладостной нотой меда и горчинкой гелиотропа, тонкими отголосками Amaretto и долгим, обворожительным шлейфом.